Принцип удовольствия и принцип реальности. Взгляд психолога

Мне, как психологу, часто приходило в голову, что единственное знание, которого может достичь человек, это знание своих ошибок. Истина же поддается лишь интуиции и мгновенному осознанию. В самом деле, не нуждаться в знании того, что само обнимает знание и не быть обязанным работать с тем, что самодостаточно, - совершенно естественно, так как мы подчинены этому, и просто разрушили бы его, будь это в нашей власти. Наши побуждения по отношению к истине не совсем добры: мы хотим узнать истину не чтобы жить ею, а чтобы переустроить ее для своего удобства.

Та пустота, которую мы, подчас, имеем в своем внутреннем существе, является следствием нашей установки желания, чтобы все существующее было создано нашей волей. В тот момент, когда мы чувствуем или осознаем что-либо, мы сейчас же отрицаем это, потому что оно определяется не нами. Этим объясняется, почему сильно подавленные (больные) индивиды слышат голоса, которые они не в силах заставить умолкнуть, и видят образы, которые не могут стереть (галлюцинации), ведь эти явления подобны снам, которые передают материал, который мы хотели бы скрыть - как форму равновесия.

Человек решил принимать лишь те вещи, которые диктует разум, потому что они являются его творением, частью мира фантазии, в котором, как он думает, все может существовать, независимо от степени абсурдности.

Мы боремся за то, чтобы верить, что наша фантазия приятна, и все же пожинаем лишь неудовольствие. Мы переоценили структуру, построенную нами при помощи знания, хотя должны были бы видеть: что она ограничена и полна недостатков. Мы обычно идем от воображения к чувственному наслаждению, хотя и то и другое представляет собой чудовищную защитную установку против соприкосновения с истиной.

Например, ценность, которую человек придает либидо (сексуальному желанию) - это одна из величайших иллюзий двадцатого века.

Одна из величайших иллюзий двадцатого века - это гиперуважительное внимание, уделяемое человеком занятиям сексом, причем человек верит, что секс освободит его от всех тревог. На самом деле, использование секса в этих целях есть более всего потеря времени. Именно человек выдвинул идею придания такой большой ценности сексу, как будто сам был его создателем.

Сексом занимаются прежде всего ради воображения и фантазии, вот почему мы никогда не находим в нем того, на что надеемся. То же проявляется в отношении общественного положения и материальных благ. Как можно превратить душевные мечты в то, что правильно? Чувственно-сексуальные взаимоотношения между мужчиной и женщиной содержат больше иллюзий, чем какие-либо другие, потому что именно на них мы возлагаем самые большие наши фантастические надежды.

Мегаломания у женщин ясно проявляется в установке необычайно сексуальной привлекательности. Известные "богини любви" представляют собой не более чем чрезвычайно холодных женщин, которые очень привлекательны, но совершенно обманчивы в любом виде взаимоотношений, они пусты как механические куклы. Супер-эротизм, процветающий в новую эру, столь искусственен, что разрушается на глазах.

Человек отверг действительность и прилепился к фантазии, но то, что он делает - есть просто сусальное золото, которое он пытается нанести на золото настоящее. Например, секс он золотит тем, что он принимает за счастье и любовь. Следовательно, даже "жизнь" согласно воображению требует чего-нибудь действительного. И хотя человек может думать, что он создал определенные иллюзии, гарантирующие ему некоторую меру счастья, то маленькое благосостояние, которого он добивается, на самом деле приходит от истинной основы, существующей даже против его воли.

Мы подвергаем цензуре не свои ошибки, а осознание их. Очень важно осознать, что мы подвергаем цензуре именно осознание, а не то, что мы делаем. Цензура - это акт сокрытия чего-нибудь, избегание вида чего-нибудь, что не доставляет нам удовольствия, а основное напряжение мы испытываем принимая ошибки, которые мы совершаем. Мегаломания не дает нам принять дурные побуждения, в которые мы пали в основном из-за того, что хотели превзойти самого Создателя.

Основная функция науки психоанализа, открытой Фрейдом, состоит в том, чтобы осознать лицемерие человека, не удалить его, чего всегда желали наиболее непримиримые. Практически, психоанализ есть научный процесс, освещающий борьбу, которую ведет человек против истины.

Фрейд (как и Христос) часто говорил о лицемерии - как об установке, лежащей в основе неврозов.

Невротичный индивид принимает ребяческое поведение, так как он умен и может достичь своих (нечестных) целей таким способом. Нетрудно понять, что если бы у невротика была возможность снова вернуться в детство, то ему не составило бы труда получить все, чего он желает в жизни. Человек думает, что он уже получил все, что мог от взаимодействия с действительностью, я же хочу показать ему, что его настоящие проблемы лежат в нежелании видеть свою собственную фальшь. В принятии того, что правильно, нет вообще никакой добродетели но принятие ошибок требует большого смирения. Именно в этой области (области чувств) мы совершаем ошибку, и чтобы измениться мы должны перестать придавать ценность всем величественным мечтам, созданным нами.

Сам выбор нами органической болезни - есть ответ на все то же желание убежать от действительности, которое мы всегда пытаемся выполнить. Это то же самое, что принятие наркотиков, курение марихуаны или принятие любого другого вида отчуждающих установок. Болезнь человека происходит не из патологического бессознательного, она приходит из установки неосознания себя. Мы используем слезы, чтобы избежать осознания своих страданий и смех, чтобы избежать осознания смехотворного положения, в котором мы живем.

Поддерживает нас истина, которую мы ни создаем, ни поддерживаем. Мы находимся в прямой связи с действительностью, несмотря на большие преграды, воздвигаемые нами между нею и собой.

Поиск знания был попыткой изгнать осознание. Стремление человека к знанию отразило в большей степени высокомерие, нежели настоящее стремление к истине, его установка была установкой создания чего-то, а не познание действительности. Не нужно строить раму знания, на которой потом будет воздвигнута цивилизация. Если мы что-то и должны делать, то раскрывать действительность (которая уже вся здесь), чтобы жить в гармонии с ней. Стремление создать истину - это просто предлог, который мы используем, чтобы скрыть истину, попытка задушить ее, несмотря на все, что мы провозглашаем.

Мне кажется, что в попытке обратить все свое внимание на интеллект мыслители позабыли о человеческом восприятии. А Фрейд научно доказал, что одним из наших механизмов защиты является интеллектуализация, используемая для побега от действительности. Итак, путь интеллектуальности - это просто способ обесценивания истины, которая предшествует знанию и не нуждается в наших ощущениях для своего существования. Nihil est in intellectus guod prius non fuerit in sensus? По крайней мере, мы знаем, что осознание предшествует любому знанию, а также, что оно показывает нам ошибки поведения, которые мы совершаем.

Нет собственно ошибки восприятия, есть высокомерная установка, которая не дает нам принять наше восприятие ошибки. Так же как в процессе психотерапии факты, которые кажутся наименее значащими, как раз и оказываются основными, в истории мысли элементы, которым было уделено наименьшее внимание, оказались основополагающими.

Действительно ли знание - полезная вещь? То ли это самое, что и истина? Осознание - есть вещь самосущая и его функционирование не зависит от нашей воли, а для того, чтобы узнать вещь, мы должны исследовать, действовать, а иногда использовать и сомнительные средства.

Мне кажется, что человек еще не повернулся к своей внутренней жизни до сих пор, будучи настроен видеть все во внешнем мире. В нашем внутреннем существе живет та же действительность, что и во вселенной, по одним и тем же законам, с одним и тем же способом действия и даже с такими же исключениями. Следовательно, можно сказать, что мы обладаем внутренним, хотя и затемненным знанием. Все знание, которое мы получаем позднее, сравнивается с этим внутренним знанием, которое Бергсон именовал интуицией, а Аристотель назвал мгновенным знанием, то есть знание, которое не требует формулирования силлогизма (дедуктивного мышления).

Смысл жизни не в том, в чем мы хотели бы видеть его, ведь мы не являемся авторами жизни. Жизнь имеет свой собственный смысл, и если мы хотим жить, мы должны перестать убегать от нее.

Олег Куракин, психолог