Выученная беспомощность
Аудио-версия статьи
Детские сказки, которые закладывают менталитет.
Какие колыбельные раньше пели детям? «За окном стоит Бабай, кричит, девочку отдай».
Воспитание было построено на запугивании «большим страшным дядей».
И этот «ёкорный Бабай» потом преследует нас всю жизнь.
Большой медведь рушит Теремок.
Это в современной версии звери объединились и построили новый, а в старой сказке они разбежались, спасая свои жизни.
Если вы Репка – вас съедят, как и Колобка и Красную Шапочку. Поделом, скажете вы. Их наказали, потому что они не слушались. Но разве оправдано такое наказание?
Многие сказки передают наше ощущение от реальности: мы ни на что не влияем, есть нечто большое и сильное, которое все заберет, все разрушит. Самое лучшее, что мы можем сделать – лежать на печи и притворяться дураками.
Сказки про «иванушек» о том, какие выгоды можно получить, будучи идиотом.
Например, ничего не делать. Удача Емели – воля случая. Поймал щуку, подфартило, жизнь наладилась. А если б не поймал, так всю жизнь на печи и провалялся бы до самой смерти.
В сказке об Иване-царевиче и сером волке: герой - вор, братья – убийцы.
Волк там с маленькой буквы, хотя он единственный живой и человечный персонаж, мудрый наставник, который указал, как получить все, что пожелаешь. Вот только разве мы слушаем умных людей? Да их же просто нет в сказке. А слушать волка, это ниже собственного достоинства. Как так, царевич, а оказался глупее какого-то животного.
Нам нужно упасть на самое дно, чтобы, наконец, начать из своего дерьма выкарабкиваться. По-другому мы не умеем.
Синдром выученной беспомощности, о котором сейчас так много пишут, закладывается в детстве. Человек не предпринимает попыток к улучшению своего состояния, хотя имеет такую возможность.
Ученые проводили эксперимент на крысах. Если животное при попытке открыть дверь клетки, бить током, то пересадив его в другую клетку, оно не будет даже пытаться освободиться.
С людьми все точно также. Если ребенка часто наказывают за свободу самовыражения (при этом необязательно физически, например, просто лишая любви и одобрения), он будет пытаться подстроиться и делать только то, чего от него ждут. Или будет врать и выкручиваться.
Выученную беспомощность формируют и детские стихи: «зайку бросила хозяйка», «оторвали мишке лапу». Вся жизнь по наклону, как у бычка, который умеет только вздыхать на ходу: «Ой, доска кончается, сейчас я упаду».
Интересно, что самые хорошие, по моим воспоминаниям, произведения, например, «Доктор Айболит», это переписанный и переложенный на стихи «Доктор Дулитл» Хью Лофтинга.
Великим русским писателям приходилось искать позитивных персонажей на Западе, потому что Восток погряз в рабстве.
Сейчас это называется рерайт. Даже появилась профессия копирайтер. Люди берут чужой текст и выдают его за свой, внеся несколько изменений. Вот таким рерайтом-плагиатом занимались наши любимые «великие русские классики».
Плагиатом или рерайтом являются горячо любимые с детства: «Изумрудный город» (списано со страны Оз Лаймена Фрэнка Баума), Буратино (переписано с Пиноккио Карло Коллоди), Незнайка и Мурзилка (переписано с «Царства малюток» Анны Хвольсон, герои придуманы Палмером Коксом), Старик Хоттабыч (переписано с истории Ф. Энсти о медном кувшине), Айболит (стихотворная версия истории доктора Дулитла Хью Лофтинга), Сказка о мертвой царевне (стихотворная версия сказки братьев Гримм) и другие.
Все это делалось без указания авторства и первоисточника. Хочется понять, зачем?
Наверное, потому что в детстве «маменька» читала «классиков» и учила, что воровать – это хорошо. Так делают царевичи, и все у них складывается, как в сказке. А кому не хочется, как в сказке?
Так вот, мои дорогие, вы можете жить как в сказке. Решить, что это норма такая – укради. А можете вдумчиво выбирать, что показывать и читать.
Дети дают нам шанс начать все сначала. Забыть все то, что мы считали правильным, начать заново открывать для себя фольклор и литературу, осознанно:
Не потому что так все делают
или так вас учили в детстве,
а потому что именно ВЫ
считаете это важным
и правильным.
Татьяна Соколова. Педагог.