Лицензирование и сертификация в здравоохранении (часть 4)

… (в начало)

Сейчас, с точки зрения экономики, государство представляет собой территориальную монополию. Причем монополию довольно примитивную. В ней есть привилегированные рабы - чиновники и есть все остальные - непривилегированные рабы. Государство диктует правила и цены для всех экономических взаимоотношений, издавая законы, занимаясь лицензированием, сертифицированием и контролем. Частные предприятия и люди вынуждены покупать втридорога государственные услуги образования, здравоохранения и т.д. Практически в любой услуге государства более чем половину стоимости составляет наценка на чиновников. Т.е. если бы частное лицо или компания оказывали бы аналогичные по качеству услуги, то их цена была бы вдвое меньше.

Это можно иллюстрировать примером строительства социального жилья в США, когда стоимость квадратного метра, построенного государством, была вдвое выше, чем стоимость аналогичного жилья, построенного частником.

Государство, как монополия, производит в первую очередь насилие. Насильственное лицензирование (ликвидирующее конкуренцию на рынке), насильственное взимание налогов (ведь по доброй воле никому не придет в голову платить за плохой товар по цене хорошего), насильственное (посредством налогов, разрешений, печатного станка) определение цен для потребителей и бизнеса.

Поскольку кроме насилия государство особо ничего производить не умеет, то когда в одной стране происходит перепроизводство насилия, оно выплескивается наружу и выливается в войну с другим государством.

Государство ревностно охраняет свои монопольные права. Во-первых, в сфере насилия, т.е. производстве и продаже оружия, охране общественного порядка, определении стоимости товаров и услуг (лицензирование и налоги). Во-вторых, в сферах, которые вроде бы не имеют отношения к насилию: образовании, медицине, социальных программах, включая пенсии.

Второй пункт интересен тем, что вроде бы нет никакой необходимости государству тратить свои силы на эти сферы деятельности. Но если бы государство не прикрывало свою агрессию фиговым листком патроната и заботы об обществе, то люди давно бы уничтожили эту власть. Поэтому государству так важен имидж благодетеля, дарующего людям здоровье, образование, пенсии и социальные программы. Т.е. это не более чем рекламный трюк, PR.

Разумеется, имидж благодетеля государству необходим лишь как способ легитимизировать собственное насилие. Поэтому его не очень беспокоит качество образования, здравоохранения, размер пенсий или социальных пособий. Лишь бы были. Лишь бы можно было громко заявить о своей заботе об обществе.

Именно поэтому государству крайне не выгодны появление частных школ, частных клиник, самостоятельные накопления граждан, общественные социальные инициативы без государственного патронажа.

Не выгодны потому, что наличие этой альтернативы легко продемонстрирует людям всю ущербность государственной образовательной или пенсионной системы. Сорвет фиговый листок патроната, которым государство прикрывает свою неэффективность и склонность к насилию.

Поэтому любая частная клиника, любая частная школа облагается высокими налогами. Поэтому люди, прежде чем заплатить за частные услуги вынуждены сначала налогами оплатить государственные, даже если не пользуются ими. Поэтому на частные медицинские и образовательные учреждения накладываются требования по лицензированию. Это уменьшает их количества и ведет к росту цен на услуги. Поэтому взнос в пенсионный фонд с зарплаты человека весьма высок. Все это сделано для того, чтобы человеку было не по средствам платить за частное обучение или лечение, чтобы у него не оставалось ресурсов для самостоятельного накопления пенсии, чтобы государство могло и дальше эксплуатировать миф и заботе и социальной ориентированности власти.

И на страже этого мифа бдительно стоят привилегированные рабы - чиновники. Ибо для них важно не существительное «рабы», а прилагательное «привилегированный», позволяющее им повелевать остальными людьми.

Т.е. государство, как любая монополия, старается уничтожить конкурента в зародыше. И как любая монополия несет непомерные накладные и управленческие расходы. Это приводит к удорожанию товаров и услуг, и к неэффективному управлению. Но это сходит монополии с рук, так как нет конкурентов. Все конкуренты - за границей. И отсюда - фетишизация границ и гражданства.

Ограничение конкуренции ограничивает экономическое развитие, замедляет технический и научный прогресс, снижает благосостояние людей и мешает росту этого благосостояния, наносит вред экономике. Вот только государство это не волнует, поскольку реальная цель государства не в процветании экономики или науки, а в сохранении власти.

Сакрализация и фетишизация границ, наций и государств является прямым следствием сути государства как монополии. Именно это, а не что-либо иное, является причиной законодательного нарушения прав человека и ограничения свободы выбора. Разумеется, это не что иное, как насилие. Ибо кроме насилия государство ничего не умеет производить.

Но есть и выход, и надежда, поскольку государство состоит из людей. И само по себе не более чем пустой звук и цветное пятно на карте. Все законы и ограничения придумывают люди. Люди же выбирают законодателей, которые вводят новые запреты или отменяют старые. Люди ленятся анализировать, предпочитают статус-кво и одобряют запреты, каждый из которых наносит им же вред. Дефекты анализа, неумение просчитывать последствия, страсть к контролю и регулированию, дискриминационные и шовинистические взгляды не более чем результат плохого государственного образования, где все ходят строем и носят одинаковую форму.

Сквозь пелену гособразования не так легко разглядеть истину. И, тем не менее, к этому стоит стремиться.

В принципе, для того, чтобы понять, что на самом деле стоит за лицензированием, сертификацией и прочими государственными разрешениями, достаточно одного исторического примера.

Когда нелегальная торговля спиртным, в связи с отменой "сухого закона" перестала приносить Аль Капоне сверхприбыли, а огромный обременительный парк грузовиков требовал какого-то использования, Аль Капоне купил молочный завод в Чикаго и оборудование для маркировки срока годности молока. После чего пролоббировал принятие закона о продаже молока только при наличии маркировки о сроке годности и стал монополистом в области выдачи этого вида разрешений.

Конечно, и Аль Капоне, и законодатели аргументировали это общественным благом, дабы молоко продавалось только свежее. Вот только в реальности все дело было только в деньгах. Ведь никто не мешал Аль Капоне торговать молоком раньше, во время "сухого закона", никто не мешал честно конкурировать, предлагая покупателем свежее молоко со сроком годности в противовес немаркированному. Но это не дало бы монополии и сверхприбыли. А закон - дал.

И государство, вводя любую сертификацию и перепроверку, занимается тем же самым. Ведь у государства есть огромный "парк" простаивающих чиновников. Ведь право на лицензирование дает государству право на монополию. И сверхприбыли.

Отказ от ошибочного направления - первый шаг в сторону верного пути. Отказ от дискриминационной системы разрешений, лицензирования, сертифицирования и иных требований - первый шаг в сторону полноценного соблюдения права человека на труд, свободу выбора, жизнь и здоровье.

Лицензирование и иные процедуры не приводят к улучшению качества. Единственный и вполне закономерный итог подобных законов - повышение стоимости товаров и услуг и снижение возможности выбора подходящей услуги или товара.

Поборники запретов, морали и лицензий больше всего любят апеллировать к общественному мнению, пользе для общества, общественному благу и т.п. Однако это не более чем узурпация небольшой группой лиц, а то и вообще одним человеком права говорить от чужого имени. Подобный подход не более чем грязный фокус и манипуляция, имитирующие мнение большинства.

Дело в том, что на данный момент времени в мире существует примерно 7 млрд. различных общественных мнений, благ для общества, моралей и польз.

И людей примерно 7 млрд.

И даже в одной стране, в одном городе, на одной улице, в одной семье понятия об общественном благе, морали и пользе могут кардинально различаться. И нет большего мифа, большего бреда, чем общественное мнение.

В пределе, яркими выразителями общественного мнения, блага для общества, общественной пользы и морали выступали в ближайшей исторической перспективе такие люди как Адольф Гитлер, ... Пол Пот, Мао Цзе Дун. В средние века эту роль брала на себя святая инквизиция.

Возможно, любителям выражать общественное мнение, поборникам запретов и морали, радетелям общественной пользы следует хорошо помнить, по чьим следам они идут.

Нарушения прав человека наносит ущерб не только самому этому человеку, но и окружающим. Как минимум, моральный ущерб. А чаще и материальный или даже вред здоровью. Ведь там, где нарушаются права одного человека, неминуемо нарушаются права другого. Это как эпидемия. Законы те же.

И всегда нарушения прав человека сопровождаются ритуальными танцами поборников морали вокруг общественных благ, общественного мнения и пользы для общества. И эти пляски всегда заканчиваются человеческими жертвами.

Адаптированный отрывок из главы
«Разрешения - важнее уважения к законам может быть только уважение прав людей»
из книги Экономика и права человека

Лицензирование и сертификация в здравоохранении (часть 1)

Лицензирование и сертификация в здравоохранении (часть 2)

Лицензирование и сертификация в здравоохранении (часть 3)

Лицензирование и сертификация в здравоохранении (часть 4)